ООС Ирки.
автор:Дафна

Это был последний бой. Последний для неё. Последний для меня. Последний для них.
Для меня, потому что я не знала, чем закончится моё стремление помочь. Я пыталась быть такой, каким всегда представал передо мной свет. И свет этот не был обманчив, просто на какой-то момент я забыла, что свет – это свет, мрак – это мрак, а я – это я.
Пытаясь играть чужую роль, пытаясь быть валькирией, а не Иркой, я не знала, как судьба заплатит мне за это. Я не знала, что все мои старания напрасны, что все мои тайны не являются тайнами, что все мои чувства никого не интересовали… Что я никого не интересовала, что, даже встав на обе ноги, я оставалась не такой, как остальные люди.
Мне пришлось искупить свою непохожесть. Это глупо, увы, глупо. И я не буду пафосно рассказывать о своей судьбе, не буду говорить о том, что я не жалею. Не буду. Потому что это неправда, это было бы ложью. Сейчас, вернувшись, я понимаю, что готова даже притворяться, готова стать такой, как они, только ради того, чтобы вернуть мне мои ноги, вернуть мне мою силу, моих знакомых, мою лю…
Я не произнесу это слово. Это будет предательством. Хотя бы и по отношению ко мне.

Валькирия-одиночка. Это проклятие, а не дар, я знаю. Быть одиночкой… Не надеяться на то, что кто-то, в момент, когда ты забудешь свою роль, подскажет тебе.
Я вызвала его на бой. На решающий. На тот бой, о котором долго думала. Потому что, несмотря на всю свою неопытность, я знала, что то, что должно произойти, произойдет по-любому, будь то смертью, жизнью, случаем… Ведь всё уже решено.
Всё было уже решено, к тому времени.
Я не знала, что будет, если я его вызову. Арей лучший мечник мрака, зря я надеялась на победу, зря. Но я надеялась, как ни крути, я всё-таки надеялась.
Но он мрак. И я не буду винить его, не буду оправдывать себя пустыми словами, не буду говорить, что он ударил мне в спину, смухлевал, не буду… просто он знал, что жажда крови рано или поздно губит зверя, просто он знал, что существо, живущее во мне, не способно сопротивляться зову крови…
- Я не прошу тебя умирать быстро. Потому что ты свет. Я не прошу тебя умирать с болью и пониманием, что все было зря. Я не буду просить тебя не держать на меня зла. Потому что я мрак. Я попрошу лишь одно.
Я помню это как сейчас. Наверное, я схожу с ума, но тогда, несколько лет назад, умирая в луже собственной крови, страдая от испытываемой боли, которая была причинена его мечом, страдая от собственной беспомощности… Тогда я помню его. Я помню его отчужденный взгляд, я помню, что он все-таки мрак, я помню его, в чьих глазах отражались мысли… «Так надо». И я виню себя за то, что до сих пор не могу назвать мрак злом. Потому что они не злые, они просто темные. Возможно, я действительна наивна.
- Я попрошу тебя ответить, что заставило тебя вызвать на бой именно меня? Что заставило тебя лишиться жизни?
Мои глаза давно опустели. Вы не поймете. Вы просто не знаете, как это, лежать перед врагом, не в силах ответить ударом на удар. Не в силах подняться и показать свое превосходство над ним. Очень трудно, очень трудно понимать, что в этот момент он испытывает радость, потому что победил именно он.
- Я ведь любила его.
И удивленный взгляд был направлен в мою сторону. И в нем читался немой вопрос: «Кого?». Последнее, что я видела в нашей жизни.

Бабаня аккуратно спускает коляску по ступенькам. По всему подъезду раздаются тихие и безобидные ругательства, направленные в сторону коляски. Потому что так было всегда. Потому что небо голубое. Потому что трава зеленая. Потому что я – инвалид, у которого после аварии «нет» ног. Так было всегда.
И сидя в своей коляске, практически плача – в душе, разрываясь на часть от потери, но не в силах заплакать у всех на виду – ты смотришь на улицу и удивляешься всеобщему оживлению. Ты хочешь кричать, тебе хочется образумить их… «Я больше не умею ходить, вы что, не видите? Не умею!»… горечь, обида, поражение… странно, но ты только со временем понимаешь, что валькирии не умирают, они просто становятся теми, кем и были. И ты понимаешь, медленно, но понимаешь, что значит валькирия-одиночка, которая тебе передала свою силу – жива. Что она не умерла и тоже все помнит. И от этого желание плакать становится ещё более – хотя куда ещё? – ощутимей.
И ты видишь его. Идущего в твою сторону, задумчивого, разочарованного, не такого, каким ты его видела. Ты смотришь на него, но не можешь ничего сказать…
Он останавливается около тебя и смотрит. Тебе становится страшно, вдруг он уйдет, вдруг он – это очередное прожитое из их жизни? Ты отворачиваешься, не в силах выдержать взгляд проницательных глаз.
- Здравствуй, Ирка, – тихо, почти шепотом. Ты вздрагиваешь, но отвечаешь.
- Матвей…
И он улыбается. Улыбается улыбкой ребенка и произносит то, что бросает тебя в пот, то, что заставляет сердце биться быстрее…
- Я знаю, как сделать тебя валькирией… снова… - пауза, - ты меня любишь?
И от горечи тебе хочется смеяться. От того, что ты не можешь ни вернуться к прошлой жизни, ни ответить «да».
И спустя дни – много дней, ты уже сбилась со счету – он снова приходит. Залезает через окно и долго смотрит на тебя, смотрящую в пустоту.
- Я знаю, как дать тебе силы на то, чтобы прожить столько же, сколько и я… Я могу вернуть тебя к твоей жизни…
- Я не люблю тебя.
И он вздрагивает, опускается на корточки перед тобой и смотрит, не отрываясь, в твои глаза.
- Ты не хочешь возвращаться? – спрашивает он, удивленный тому, что в глазах твоих нет жизни, нет радости, нет света и тепла…
- Хочу… но не ценой лжи.
Он протягивает руку и нежно проводит по твоей щеке. Нежно-нежно, а потом отстраняется.
- А кого ты любишь? Его? – последнее он произносит ядовито, как оскорбление… Словно не говорит, а выплевывает… и тебе не становится обидно, у тебя не появляется ощущения, словно это его оскорбили, нет…
- А ведь он обещал вернуться…

Ты лежишь на полу одна в окружении того, что некогда было посудой… Осколки тарелок, бокалов, чашек, блюдец… лежишь, еле живая, и плачешь. С того дня прошел уже год, и ты слезами отмечаешь эту годовщину. Годовщину твоей смерти.
И он снова приходит. Уже не такой напыщенный, но приходит и говорит грустно-грустно:
- Я знаю, как сделать так, чтобы ты снова могла ходить…
- Ты можешь дать мне нормальные ноги? – невесело спрашиваешь ты, даже не пытаясь подняться.
- Да.
Он долго смотрит на тебя, ожидая твоего ответа или хотя бы какой-то реакции от тебя… но ты все также лежишь..
…ты уже потеряла счет времени, но, когда ты аккуратно приподнимаешься, видишь его беспокойный взгляд.
- А ты можешь заменить мне моё сердце?
Он молчит, все ещё не до конца осознавший твою просьбу.
- Он обещал вернуться, он обещал не забывать меня… он заберет меня, заберет?
Матвей подходит к тебе и встает на колени, словно в последний раз… и ты удивляешься тому, что сейчас он стал другим, удивляешься тому, что он приходит, несмотря на то, что ты калека… приходит, несмотря на то, что ты больше не обладаешь магией, приходит, хотя ты его не любишь. Приходит и уже не надеется. «Он придет. Он обязательно придет» - звучат в голове его последние слова. Сказанные только для того, чтобы ты верила хоть во что-то…
Он больше не приходит. Да ты уже и не ждешь. Так должно было случится, когда-то должно было. Да и зачем ему приходить? Зачем, если ты все равно откажешь?
Но так думаешь ты. А он приходит…
После долгих месяцев он приходит. Такой, каким ты привыкла видеть его в своей прошлой жизни. Он подходит к тебе и, смотря на тебя сверху вниз, говорит:
- Я предлагал тебе вернуть твою жизнь. Я предлагал тебе себя. Я предлагал то, в чем ты нуждалась. Но ты выбрала его, – он запнулся, но продолжил, – Я не буду спрашивать «почему?». Но он не придет за тобой. Не придет. И я не приду.
Ты лишь бессмысленно повторяешь: «Не придет. И не придешь». Не отрицая. Как факт. Тебе уже безразлично, ты чувствуешь, что постепенно сходишь с ума… тебе кажется что этот мир тебя отрицает… и ты смотришь вслед уходящему Матвею и ощущаешь вкус его губ… вкус его последнего прощального поцелуя…

- Ирка, приветик, открывай!
Твоё сердце замирает. Тебе хочется кричать, как тогда, но ты не можешь. Ты просто открываешь дверь и смотришь на него. Радостного. Пока что не сделавшего свой выбор. Ты просто шепчешь, не понимая своих слов: «Что вам угодно, повелитель мрака? Что нужно вам от бедной… несостоявшейся…мертвой валькирии?».
- Ир я не пон…
Ты закрываешь дверь прямо у него перед носом, не давая ему ответить. Ведь все равно его слова для тебя пусты.
И уже в комнате ты берешь в руки ручку, шариковую, и пишешь то, о чем – уверена уже - не пожалеешь.
Ты понимаешь, что могла получить это другим способом.
Но ты не можешь быть предателем. Ты не можешь быть преданной.
Ты пишешь всего две строчки, но этого достаточно.

На следующий день в канцелярию мрака пришло странное письмо. Арей долго и упрямо смотрел то на него, то на Мефодия Буслаева.
…и порвал листок, остатки кинул в огонь, внезапно вспыхнувший в мусорной корзине.